Спецпроект
Есть разница
Почему нам приходится меряться зарплатами и при чём здесь социальное неравенство
Распределение зарплат по Москве
Профессия
Механик
Московского метро
Николай, 26 лет
Механик
Московского метро
Николай, 26 лет
Профессия
Механик Московского метрополитена
Николай, 26 лет
| Оклад 36 500 руб График работы 5/2 Общая зарплата с премией 58 000 руб Зарплата в % от медианы 127% Зарплата / прожиточный минимум 5.5 раз Средняя зарплата в Московском метрополитене около 65 000 руб |
Я механик отдела организации проведения технического надзора Московского метрополитена. Работаю по графику пять через два, с восьми утра до пяти вечера. То есть, получается, я работаю девять часов (минус обед — сорок минут).
У нас очень чёткое разграничение времени — мы всегда должны успевать выработать свою норму. Например, чтобы новогодние выходные были у нас десять дней, как у всех, нам нужно их отрабатывать. Эти часы раскидываются на несколько месяцев: допустим, мы заканчиваем не в пять ровно, а в пять тридцать семь, в пять двадцать два. Хоть и не такой весомый промежуток времени, но не всем это нравится. Работаешь ты всю жизнь до пяти, а тут на двадцать две минуты позже должен уйти — у тебя или электричка срывается, или пробки потом.
Наш отдел находится в здании на одной из улиц Москвы. Иерархия очень ясная: механик, инспектор, старший инспектор и начальник отдела. Начальник чётко следит за работой отдела. Старшие инспектора тоже всегда следят не только за тем, чтобы люди уходили вовремя, но и организуют весь рабочий процесс.
Начало работы
В метро я устраивался на должность слесаря, а вырос до механика. Когда меня решили повысить, у меня был выбор, и я очень хотел остаться механиком именно на дистанции СО-1, чтобы работать непосредственно в тоннелях.
Мне нравились тоннели, всё это электромеханическое оборудование, которым мы занимались. И то, что я в ночь выходил, мне тоже нравилось — я даже мог совмещать одну работу с другой и зарабатывать больше. Можно было спокойно посвящать себя любимому делу, заниматься электрикой. Но хотелось карьерного роста, и я тогда не подумал, нужно ли мне вообще это повышение.
Мне предложили две должности: механик технического надзора или инженер лаборатории автоматики и телемеханики.
В технадзоре мне рассказали, что можно будет выходить работать в ночь или даже попасть работать по приказу, то есть на постоянные ночные смены. Я с удовольствием согласился. Почему бы и нет?
Технический надзор заключается не только в приёмке оборудования, но так же в контроле процесса производства работ подрядными организациями. Они, допустим, смонтировали какие-нибудь инженерно-техническое оборудование или проложили вентиляционные ветки. Мы должны это засвидетельствовать, составить акт скрытых работ (если необходимо), и подписать, что мы всё приняли, чтобы в дальнейшем не было никаких вопросов. Также в обязанности входит надзор за сохранностью действующего оборудования в тех же тоннелях, если осуществляется, например, какая-нибудь перекладка хозяйственно-бытового водопровода. Например, им нужно срезать одну трубу. Они выходят в ночь, потому что только в ночное окно можно проводить работы в тоннеле. Ты выходишь с ними, ограждаешь место работ, проверяешь наряд-допуск, наряд на огневые работы, пропуска, документы, ведёшь технический надзор, всё записываешь, докладываешь диспетчеру.
Зарплату я получаю практически всегда в одном размере. И это плохо. Потому что у нас можно зарабатывать больше.
Универсальное место
Московский метрополитен универсален: ты можешь выполнять сразу несколько каких-то поручений. Правда, тебе за это не скажут спасибо и не поощрят премией. Ты, например, замещаешь какого-то человека, помогаешь с лишней работой, а это воспринимается как должное.
Не так давно произошла такая ситуация: весь метрополитен перевели на электронную систему документооборота. После этого в нашем отделе на должности техника сменились уже четыре человека. Они просто уходили и говорили: «мы не хотим, это сложно». Техник отвечает за делопроизводство, составляет графики, учитывает ночные смены, больничные, то есть делает всю ту бумажную волокиту, которой непосредственно сейчас занимаюсь я.
Меня поначалу спросили: «Ты хочешь этим заниматься?». Постоянно сидеть в конторе, никуда не ездить, делать бумажную работу, отвечать на письма, заниматься проектами… Я сказал: нет, я останусь механиком.
Тогда начальство довольно чётко обозначило свою позицию: «Ты ничего не знаешь, куда ты будешь по объектам ходить. Все объекты заняты, тебя некуда пристроить, так что работай так, как предлагают или увольняйся». А это было, если память мне не изменяет, в ноябре 2015 года. В общем, как будто бы толку от меня здесь нет. Вместе со мной в технадзоре было ещё семеро новичков, но карма упала почему-то на меня.
Я всё равно отказался. В итоге меня просто перестали ставить на объекты: я постоянно находился на работе днём, занимаясь составлением писем и отправкой их по системе. Теперь мне говорят: «Ну, а кто ещё будет это делать?». Пресечь это невозможно. Тут вариант такой: либо на улицу, либо… на улицу. (смеётся)
В моём трудовом договоре нет таких обязанностей, и я ненавижу эту бумажную волокиту ещё с первой моей должности на заводе. Но приходится ею заниматься — политика у нас строгая. Я стараюсь во всём искать плюсы. Бывает, конечно, эмоции выходят, срываешься иногда. Но всё равно стараюсь не обращать внимания на странные действия начальства, потому что его не выбирают.
Один процент для всех, и пусть никто не уйдёт обиженным
В прошлом году вышел приказ о повышении зарплат сотрудникам метро на один процент. Это решалось бывшим руководителем метрополитена Пеговым (Дмитрий Пегов в отставке с июня 2017 года — прим. ред.). Я не могу понять, почему кто-то смотрит на народ настолько свысока.
При Беседине (в отставке с 2014 года после аварии на Арбатского-Покровской линии — прим.ред.) были вполне нормальные повышения, в сентябре 2013 года нам подняли зарплату на девять процентов. А не так давно увидел картинку в интернете: на унитазе одного из санитарных узлов метрополитена написано, что надо куда-нибудь поглубже засунуть этот один процент тому, кто это придумал. Но зато не сняли народ и хотя бы не урезали зарплаты. Правда, нескольких толковых людей, которых я знаю по своей дистанции, сократили — дали дорогу молодым. Двое в возрасте были, а вот третий-то был молодой. Ну, видать, чем-то не сошёлся с начальством.
Те самые социальные гарантии
Обращаться в профком по рабочим вопросам, думаю, бесполезно. Он, конечно, помогает, но только тем, что выделяет какие-то путевки или организует мероприятия (в том числе спортивные). Вот я, например, занимаюсь футболом и играю в команде от нашей службы. И даже туда бывает сложно отпроситься с работы, несмотря на то, что на эти часы у меня есть официальное освобождение. Каждый раз приходится заново с начальством договариваться, постоянно показывать бумаги.
Ещё у нас есть свой оздоровительный комплекс «Лесной городок» в Одинцово. Там очень приятная обстановочка, новые корпуса. Дорога туда-обратно за свои деньги или на машине, но зато на месте тебе всё оплачивают. Когда ты приезжаешь на общее мероприятие, тебя заселяют в отдельный корпус вместе с твоей командой или отделом. Туда могут приехать абсолютно все. Проводятся дни здоровья, кубки по футболу, есть волейбол, пейнтбол, бассейн и всякие мелкие игры вроде дартса, шашек и шахмат. То есть заинтересовывают они народ, дают отдохнуть ему, причём совершенно бесплатно.
Также нам компенсируют дорогу из Подмосковья до работы, поездки на электричках. За этим чётко следят, вместе с заявлением нужно всегда сдавать чеки. И, конечно, у нас есть своя поликлиника и бесплатная форма — нам её выдают, но подходящих размеров почти никогда нет.
Безопасность вместо дня рождения
С антитеррористической защищенностью у нас всё очень строго. Периодически выходят новые инструкции, всё проверяется. Наши инспектора дают каждому сотруднику на ознакомление такой документ, мы его читаем, прорабатываем, подписываем. Наша служба безопасности отправляет всё службе безопасности движения, где документы компонуются и уходят выше — в дирекцию, которая потом доводит сведения до руководства.
Мы проходим медицинский осмотр ежегодно, но машинисты делают это перед каждой сменой. В депо есть штатные врачи. Они занимаются обследованием сотрудника: смотрят, как человек себя чувствует, выпил ли он, какое у него в целом физическое, психическое состояние. Поезд весит около сотни тонн, и пассажиропоток в метро — миллионы человек в день. Нужно какую-то ответственность иметь. Бывает, что люди приходят после дня рождения с небольшим «фоном», а их просто отправляют домой (но не увольняют). В тоннеле же смена освещения постоянная: выезжаешь — свет, въезжаешь — темнота. Это очень сильно бьёт по состоянию организма.
Если в метрополитене случилась авария, то она освещается в отдельных актах осмотра. Их проводит отдел охраны труда, он выезжает на эти объекты вместе с начальством. Вместе они проводят разбор случая и составляют собственную ведомость: кто виноват, какая была последовательность действий, кто что сделал, кто что не сделал. Дальше это рассматривают и выявляют, кто конкретно нарушил инструкцию. Приказом потом освящается, кого снять с должности, а кого, например, лишить премии. Оклад-то всегда остаётся, а вот премию могут отнять.
Свет в конце тоннеля
У меня есть желание расти. Но, судя по отношению начальства, это вряд ли возможно.
Мне всё ещё нравится заниматься электрикой. Если мне представится такая возможность, то я реализуюсь в собственном деле. Когда работаешь на какого-то дядю, это стесняет тебя в продвижении, всё время уходит только на работу. А в своём деле ты свободен: можешь развиваться, заниматься самосовершенствованием. Здесь с этим очень сложно, потому что работа отнимает всё время, и ты даже не успеваешь почитать какую-то информативную литературу.
У нас очень чёткое разграничение времени — мы всегда должны успевать выработать свою норму. Например, чтобы новогодние выходные были у нас десять дней, как у всех, нам нужно их отрабатывать. Эти часы раскидываются на несколько месяцев: допустим, мы заканчиваем не в пять ровно, а в пять тридцать семь, в пять двадцать два. Хоть и не такой весомый промежуток времени, но не всем это нравится. Работаешь ты всю жизнь до пяти, а тут на двадцать две минуты позже должен уйти — у тебя или электричка срывается, или пробки потом.
Наш отдел находится в здании на одной из улиц Москвы. Иерархия очень ясная: механик, инспектор, старший инспектор и начальник отдела. Начальник чётко следит за работой отдела. Старшие инспектора тоже всегда следят не только за тем, чтобы люди уходили вовремя, но и организуют весь рабочий процесс.
Начало работы
В метро я устраивался на должность слесаря, а вырос до механика. Когда меня решили повысить, у меня был выбор, и я очень хотел остаться механиком именно на дистанции СО-1, чтобы работать непосредственно в тоннелях.
Мне нравились тоннели, всё это электромеханическое оборудование, которым мы занимались. И то, что я в ночь выходил, мне тоже нравилось — я даже мог совмещать одну работу с другой и зарабатывать больше. Можно было спокойно посвящать себя любимому делу, заниматься электрикой. Но хотелось карьерного роста, и я тогда не подумал, нужно ли мне вообще это повышение.
Мне предложили две должности: механик технического надзора или инженер лаборатории автоматики и телемеханики.
В технадзоре мне рассказали, что можно будет выходить работать в ночь или даже попасть работать по приказу, то есть на постоянные ночные смены. Я с удовольствием согласился. Почему бы и нет?
Технический надзор заключается не только в приёмке оборудования, но так же в контроле процесса производства работ подрядными организациями. Они, допустим, смонтировали какие-нибудь инженерно-техническое оборудование или проложили вентиляционные ветки. Мы должны это засвидетельствовать, составить акт скрытых работ (если необходимо), и подписать, что мы всё приняли, чтобы в дальнейшем не было никаких вопросов. Также в обязанности входит надзор за сохранностью действующего оборудования в тех же тоннелях, если осуществляется, например, какая-нибудь перекладка хозяйственно-бытового водопровода. Например, им нужно срезать одну трубу. Они выходят в ночь, потому что только в ночное окно можно проводить работы в тоннеле. Ты выходишь с ними, ограждаешь место работ, проверяешь наряд-допуск, наряд на огневые работы, пропуска, документы, ведёшь технический надзор, всё записываешь, докладываешь диспетчеру.
Зарплату я получаю практически всегда в одном размере. И это плохо. Потому что у нас можно зарабатывать больше.
Универсальное место
Московский метрополитен универсален: ты можешь выполнять сразу несколько каких-то поручений. Правда, тебе за это не скажут спасибо и не поощрят премией. Ты, например, замещаешь какого-то человека, помогаешь с лишней работой, а это воспринимается как должное.
Не так давно произошла такая ситуация: весь метрополитен перевели на электронную систему документооборота. После этого в нашем отделе на должности техника сменились уже четыре человека. Они просто уходили и говорили: «мы не хотим, это сложно». Техник отвечает за делопроизводство, составляет графики, учитывает ночные смены, больничные, то есть делает всю ту бумажную волокиту, которой непосредственно сейчас занимаюсь я.
Меня поначалу спросили: «Ты хочешь этим заниматься?». Постоянно сидеть в конторе, никуда не ездить, делать бумажную работу, отвечать на письма, заниматься проектами… Я сказал: нет, я останусь механиком.
Тогда начальство довольно чётко обозначило свою позицию: «Ты ничего не знаешь, куда ты будешь по объектам ходить. Все объекты заняты, тебя некуда пристроить, так что работай так, как предлагают или увольняйся». А это было, если память мне не изменяет, в ноябре 2015 года. В общем, как будто бы толку от меня здесь нет. Вместе со мной в технадзоре было ещё семеро новичков, но карма упала почему-то на меня.
Я всё равно отказался. В итоге меня просто перестали ставить на объекты: я постоянно находился на работе днём, занимаясь составлением писем и отправкой их по системе. Теперь мне говорят: «Ну, а кто ещё будет это делать?». Пресечь это невозможно. Тут вариант такой: либо на улицу, либо… на улицу. (смеётся)
В моём трудовом договоре нет таких обязанностей, и я ненавижу эту бумажную волокиту ещё с первой моей должности на заводе. Но приходится ею заниматься — политика у нас строгая. Я стараюсь во всём искать плюсы. Бывает, конечно, эмоции выходят, срываешься иногда. Но всё равно стараюсь не обращать внимания на странные действия начальства, потому что его не выбирают.
Один процент для всех, и пусть никто не уйдёт обиженным
В прошлом году вышел приказ о повышении зарплат сотрудникам метро на один процент. Это решалось бывшим руководителем метрополитена Пеговым (Дмитрий Пегов в отставке с июня 2017 года — прим. ред.). Я не могу понять, почему кто-то смотрит на народ настолько свысока.
При Беседине (в отставке с 2014 года после аварии на Арбатского-Покровской линии — прим.ред.) были вполне нормальные повышения, в сентябре 2013 года нам подняли зарплату на девять процентов. А не так давно увидел картинку в интернете: на унитазе одного из санитарных узлов метрополитена написано, что надо куда-нибудь поглубже засунуть этот один процент тому, кто это придумал. Но зато не сняли народ и хотя бы не урезали зарплаты. Правда, нескольких толковых людей, которых я знаю по своей дистанции, сократили — дали дорогу молодым. Двое в возрасте были, а вот третий-то был молодой. Ну, видать, чем-то не сошёлся с начальством.
Те самые социальные гарантии
Обращаться в профком по рабочим вопросам, думаю, бесполезно. Он, конечно, помогает, но только тем, что выделяет какие-то путевки или организует мероприятия (в том числе спортивные). Вот я, например, занимаюсь футболом и играю в команде от нашей службы. И даже туда бывает сложно отпроситься с работы, несмотря на то, что на эти часы у меня есть официальное освобождение. Каждый раз приходится заново с начальством договариваться, постоянно показывать бумаги.
Ещё у нас есть свой оздоровительный комплекс «Лесной городок» в Одинцово. Там очень приятная обстановочка, новые корпуса. Дорога туда-обратно за свои деньги или на машине, но зато на месте тебе всё оплачивают. Когда ты приезжаешь на общее мероприятие, тебя заселяют в отдельный корпус вместе с твоей командой или отделом. Туда могут приехать абсолютно все. Проводятся дни здоровья, кубки по футболу, есть волейбол, пейнтбол, бассейн и всякие мелкие игры вроде дартса, шашек и шахмат. То есть заинтересовывают они народ, дают отдохнуть ему, причём совершенно бесплатно.
Также нам компенсируют дорогу из Подмосковья до работы, поездки на электричках. За этим чётко следят, вместе с заявлением нужно всегда сдавать чеки. И, конечно, у нас есть своя поликлиника и бесплатная форма — нам её выдают, но подходящих размеров почти никогда нет.
Безопасность вместо дня рождения
С антитеррористической защищенностью у нас всё очень строго. Периодически выходят новые инструкции, всё проверяется. Наши инспектора дают каждому сотруднику на ознакомление такой документ, мы его читаем, прорабатываем, подписываем. Наша служба безопасности отправляет всё службе безопасности движения, где документы компонуются и уходят выше — в дирекцию, которая потом доводит сведения до руководства.
Мы проходим медицинский осмотр ежегодно, но машинисты делают это перед каждой сменой. В депо есть штатные врачи. Они занимаются обследованием сотрудника: смотрят, как человек себя чувствует, выпил ли он, какое у него в целом физическое, психическое состояние. Поезд весит около сотни тонн, и пассажиропоток в метро — миллионы человек в день. Нужно какую-то ответственность иметь. Бывает, что люди приходят после дня рождения с небольшим «фоном», а их просто отправляют домой (но не увольняют). В тоннеле же смена освещения постоянная: выезжаешь — свет, въезжаешь — темнота. Это очень сильно бьёт по состоянию организма.
Если в метрополитене случилась авария, то она освещается в отдельных актах осмотра. Их проводит отдел охраны труда, он выезжает на эти объекты вместе с начальством. Вместе они проводят разбор случая и составляют собственную ведомость: кто виноват, какая была последовательность действий, кто что сделал, кто что не сделал. Дальше это рассматривают и выявляют, кто конкретно нарушил инструкцию. Приказом потом освящается, кого снять с должности, а кого, например, лишить премии. Оклад-то всегда остаётся, а вот премию могут отнять.
Свет в конце тоннеля
У меня есть желание расти. Но, судя по отношению начальства, это вряд ли возможно.
Мне всё ещё нравится заниматься электрикой. Если мне представится такая возможность, то я реализуюсь в собственном деле. Когда работаешь на какого-то дядю, это стесняет тебя в продвижении, всё время уходит только на работу. А в своём деле ты свободен: можешь развиваться, заниматься самосовершенствованием. Здесь с этим очень сложно, потому что работа отнимает всё время, и ты даже не успеваешь почитать какую-то информативную литературу.
Я механик отдела организации проведения технического надзора Московского метрополитена. Работаю по графику пять через два, с восьми утра до пяти вечера. То есть, получается, я работаю девять часов (минус обед — сорок минут).
У нас очень чёткое разграничение времени — мы всегда должны успевать выработать свою норму. Например, чтобы новогодние выходные были у нас десять дней, как у всех, нам нужно их отрабатывать. Эти часы раскидываются на несколько месяцев: допустим, мы заканчиваем не в пять ровно, а в пять тридцать семь, в пять двадцать два. Хоть и не такой весомый промежуток времени, но не всем это нравится. Работаешь ты всю жизнь до пяти, а тут на двадцать две минуты позже должен уйти — у тебя или электричка срывается, или пробки потом.
Наш отдел находится в здании на одной из улиц Москвы. Иерархия очень ясная: механик, инспектор, старший инспектор и начальник отдела. Начальник чётко следит за работой отдела. Старшие инспектора тоже всегда следят не только за тем, чтобы люди уходили вовремя, но и организуют весь рабочий процесс.
Начало работы
В метро я устраивался на должность слесаря, а вырос до механика. Когда меня решили повысить, у меня был выбор, и я очень хотел остаться механиком именно на дистанции СО-1, чтобы работать непосредственно в тоннелях.
Мне нравились тоннели, всё это электромеханическое оборудование, которым мы занимались. И то, что я в ночь выходил, мне тоже нравилось — я даже мог совмещать одну работу с другой и зарабатывать больше. Можно было спокойно посвящать себя любимому делу, заниматься электрикой. Но хотелось карьерного роста, и я тогда не подумал, нужно ли мне вообще это повышение.
Мне предложили две должности: механик технического надзора или инженер лаборатории автоматики и телемеханики.
В технадзоре мне рассказали, что можно будет выходить работать в ночь или даже попасть работать по приказу, то есть на постоянные ночные смены. Я с удовольствием согласился. Почему бы и нет?
Технический надзор заключается не только в приёмке оборудования, но так же в контроле процесса производства работ подрядными организациями. Они, допустим, смонтировали какие-нибудь инженерно-техническое оборудование или проложили вентиляционные ветки. Мы должны это засвидетельствовать, составить акт скрытых работ (если необходимо), и подписать, что мы всё приняли, чтобы в дальнейшем не было никаких вопросов. Также в обязанности входит надзор за сохранностью действующего оборудования в тех же тоннелях, если осуществляется, например, какая-нибудь перекладка хозяйственно-бытового водопровода. Например, им нужно срезать одну трубу. Они выходят в ночь, потому что только в ночное окно можно проводить работы в тоннеле. Ты выходишь с ними, ограждаешь место работ, проверяешь наряд-допуск, наряд на огневые работы, пропуска, документы, ведёшь технический надзор, всё записываешь, докладываешь диспетчеру.
Зарплату я получаю практически всегда в одном размере. И это плохо. Потому что у нас можно зарабатывать больше.
Универсальное место
Московский метрополитен универсален: ты можешь выполнять сразу несколько каких-то поручений. Правда, тебе за это не скажут спасибо и не поощрят премией. Ты, например, замещаешь какого-то человека, помогаешь с лишней работой, а это воспринимается как должное.
Не так давно произошла такая ситуация: весь метрополитен перевели на электронную систему документооборота. После этого в нашем отделе на должности техника сменились уже четыре человека. Они просто уходили и говорили: «мы не хотим, это сложно». Техник отвечает за делопроизводство, составляет графики, учитывает ночные смены, больничные, то есть делает всю ту бумажную волокиту, которой непосредственно сейчас занимаюсь я.
Меня поначалу спросили: «Ты хочешь этим заниматься?». Постоянно сидеть в конторе, никуда не ездить, делать бумажную работу, отвечать на письма, заниматься проектами… Я сказал: нет, я останусь механиком.
Тогда начальство довольно чётко обозначило свою позицию: «Ты ничего не знаешь, куда ты будешь по объектам ходить. Все объекты заняты, тебя некуда пристроить, так что работай так, как предлагают или увольняйся». А это было, если память мне не изменяет, в ноябре 2015 года. В общем, как будто бы толку от меня здесь нет. Вместе со мной в технадзоре было ещё семеро новичков, но карма упала почему-то на меня.
Я всё равно отказался. В итоге меня просто перестали ставить на объекты: я постоянно находился на работе днём, занимаясь составлением писем и отправкой их по системе. Теперь мне говорят: «Ну, а кто ещё будет это делать?». Пресечь это невозможно. Тут вариант такой: либо на улицу, либо… на улицу. (смеётся)
В моём трудовом договоре нет таких обязанностей, и я ненавижу эту бумажную волокиту ещё с первой моей должности на заводе. Но приходится ею заниматься — политика у нас строгая. Я стараюсь во всём искать плюсы. Бывает, конечно, эмоции выходят, срываешься иногда. Но всё равно стараюсь не обращать внимания на странные действия начальства, потому что его не выбирают.
Один процент для всех, и пусть никто не уйдёт обиженным
В прошлом году вышел приказ о повышении зарплат сотрудникам метро на один процент. Это решалось бывшим руководителем метрополитена Пеговым (Дмитрий Пегов в отставке с июня 2017 года — прим. ред.). Я не могу понять, почему кто-то смотрит на народ настолько свысока.
При Беседине (в отставке с 2014 года после аварии на Арбатского-Покровской линии — прим.ред.) были вполне нормальные повышения, в сентябре 2013 года нам подняли зарплату на девять процентов. А не так давно увидел картинку в интернете: на унитазе одного из санитарных узлов метрополитена написано, что надо куда-нибудь поглубже засунуть этот один процент тому, кто это придумал. Но зато не сняли народ и хотя бы не урезали зарплаты. Правда, нескольких толковых людей, которых я знаю по своей дистанции, сократили — дали дорогу молодым. Двое в возрасте были, а вот третий-то был молодой. Ну, видать, чем-то не сошёлся с начальством.
Те самые социальные гарантии
Обращаться в профком по рабочим вопросам, думаю, бесполезно. Он, конечно, помогает, но только тем, что выделяет какие-то путевки или организует мероприятия (в том числе спортивные). Вот я, например, занимаюсь футболом и играю в команде от нашей службы. И даже туда бывает сложно отпроситься с работы, несмотря на то, что на эти часы у меня есть официальное освобождение. Каждый раз приходится заново с начальством договариваться, постоянно показывать бумаги.
Ещё у нас есть свой оздоровительный комплекс «Лесной городок» в Одинцово. Там очень приятная обстановочка, новые корпуса. Дорога туда-обратно за свои деньги или на машине, но зато на месте тебе всё оплачивают. Когда ты приезжаешь на общее мероприятие, тебя заселяют в отдельный корпус вместе с твоей командой или отделом. Туда могут приехать абсолютно все. Проводятся дни здоровья, кубки по футболу, есть волейбол, пейнтбол, бассейн и всякие мелкие игры вроде дартса, шашек и шахмат. То есть заинтересовывают они народ, дают отдохнуть ему, причём совершенно бесплатно.
Также нам компенсируют дорогу из Подмосковья до работы, поездки на электричках. За этим чётко следят, вместе с заявлением нужно всегда сдавать чеки. И, конечно, у нас есть своя поликлиника и бесплатная форма — нам её выдают, но подходящих размеров почти никогда нет.
Безопасность вместо дня рождения
С антитеррористической защищенностью у нас всё очень строго. Периодически выходят новые инструкции, всё проверяется. Наши инспектора дают каждому сотруднику на ознакомление такой документ, мы его читаем, прорабатываем, подписываем. Наша служба безопасности отправляет всё службе безопасности движения, где документы компонуются и уходят выше — в дирекцию, которая потом доводит сведения до руководства.
Мы проходим медицинский осмотр ежегодно, но машинисты делают это перед каждой сменой. В депо есть штатные врачи. Они занимаются обследованием сотрудника: смотрят, как человек себя чувствует, выпил ли он, какое у него в целом физическое, психическое состояние. Поезд весит около сотни тонн, и пассажиропоток в метро — миллионы человек в день. Нужно какую-то ответственность иметь. Бывает, что люди приходят после дня рождения с небольшим «фоном», а их просто отправляют домой (но не увольняют). В тоннеле же смена освещения постоянная: выезжаешь — свет, въезжаешь — темнота. Это очень сильно бьёт по состоянию организма.
Если в метрополитене случилась авария, то она освещается в отдельных актах осмотра. Их проводит отдел охраны труда, он выезжает на эти объекты вместе с начальством. Вместе они проводят разбор случая и составляют собственную ведомость: кто виноват, какая была последовательность действий, кто что сделал, кто что не сделал. Дальше это рассматривают и выявляют, кто конкретно нарушил инструкцию. Приказом потом освящается, кого снять с должности, а кого, например, лишить премии. Оклад-то всегда остаётся, а вот премию могут отнять.
Свет в конце тоннеля
У меня есть желание расти. Но, судя по отношению начальства, это вряд ли возможно.
Мне всё ещё нравится заниматься электрикой. Если мне представится такая возможность, то я реализуюсь в собственном деле. Когда работаешь на какого-то дядю, это стесняет тебя в продвижении, всё время уходит только на работу. А в своём деле ты свободен: можешь развиваться, заниматься самосовершенствованием. Здесь с этим очень сложно, потому что работа отнимает всё время, и ты даже не успеваешь почитать какую-то информативную литературу.
У нас очень чёткое разграничение времени — мы всегда должны успевать выработать свою норму. Например, чтобы новогодние выходные были у нас десять дней, как у всех, нам нужно их отрабатывать. Эти часы раскидываются на несколько месяцев: допустим, мы заканчиваем не в пять ровно, а в пять тридцать семь, в пять двадцать два. Хоть и не такой весомый промежуток времени, но не всем это нравится. Работаешь ты всю жизнь до пяти, а тут на двадцать две минуты позже должен уйти — у тебя или электричка срывается, или пробки потом.
Наш отдел находится в здании на одной из улиц Москвы. Иерархия очень ясная: механик, инспектор, старший инспектор и начальник отдела. Начальник чётко следит за работой отдела. Старшие инспектора тоже всегда следят не только за тем, чтобы люди уходили вовремя, но и организуют весь рабочий процесс.
Начало работы
В метро я устраивался на должность слесаря, а вырос до механика. Когда меня решили повысить, у меня был выбор, и я очень хотел остаться механиком именно на дистанции СО-1, чтобы работать непосредственно в тоннелях.
Мне нравились тоннели, всё это электромеханическое оборудование, которым мы занимались. И то, что я в ночь выходил, мне тоже нравилось — я даже мог совмещать одну работу с другой и зарабатывать больше. Можно было спокойно посвящать себя любимому делу, заниматься электрикой. Но хотелось карьерного роста, и я тогда не подумал, нужно ли мне вообще это повышение.
Мне предложили две должности: механик технического надзора или инженер лаборатории автоматики и телемеханики.
В технадзоре мне рассказали, что можно будет выходить работать в ночь или даже попасть работать по приказу, то есть на постоянные ночные смены. Я с удовольствием согласился. Почему бы и нет?
Технический надзор заключается не только в приёмке оборудования, но так же в контроле процесса производства работ подрядными организациями. Они, допустим, смонтировали какие-нибудь инженерно-техническое оборудование или проложили вентиляционные ветки. Мы должны это засвидетельствовать, составить акт скрытых работ (если необходимо), и подписать, что мы всё приняли, чтобы в дальнейшем не было никаких вопросов. Также в обязанности входит надзор за сохранностью действующего оборудования в тех же тоннелях, если осуществляется, например, какая-нибудь перекладка хозяйственно-бытового водопровода. Например, им нужно срезать одну трубу. Они выходят в ночь, потому что только в ночное окно можно проводить работы в тоннеле. Ты выходишь с ними, ограждаешь место работ, проверяешь наряд-допуск, наряд на огневые работы, пропуска, документы, ведёшь технический надзор, всё записываешь, докладываешь диспетчеру.
Зарплату я получаю практически всегда в одном размере. И это плохо. Потому что у нас можно зарабатывать больше.
Универсальное место
Московский метрополитен универсален: ты можешь выполнять сразу несколько каких-то поручений. Правда, тебе за это не скажут спасибо и не поощрят премией. Ты, например, замещаешь какого-то человека, помогаешь с лишней работой, а это воспринимается как должное.
Не так давно произошла такая ситуация: весь метрополитен перевели на электронную систему документооборота. После этого в нашем отделе на должности техника сменились уже четыре человека. Они просто уходили и говорили: «мы не хотим, это сложно». Техник отвечает за делопроизводство, составляет графики, учитывает ночные смены, больничные, то есть делает всю ту бумажную волокиту, которой непосредственно сейчас занимаюсь я.
Меня поначалу спросили: «Ты хочешь этим заниматься?». Постоянно сидеть в конторе, никуда не ездить, делать бумажную работу, отвечать на письма, заниматься проектами… Я сказал: нет, я останусь механиком.
Тогда начальство довольно чётко обозначило свою позицию: «Ты ничего не знаешь, куда ты будешь по объектам ходить. Все объекты заняты, тебя некуда пристроить, так что работай так, как предлагают или увольняйся». А это было, если память мне не изменяет, в ноябре 2015 года. В общем, как будто бы толку от меня здесь нет. Вместе со мной в технадзоре было ещё семеро новичков, но карма упала почему-то на меня.
Я всё равно отказался. В итоге меня просто перестали ставить на объекты: я постоянно находился на работе днём, занимаясь составлением писем и отправкой их по системе. Теперь мне говорят: «Ну, а кто ещё будет это делать?». Пресечь это невозможно. Тут вариант такой: либо на улицу, либо… на улицу. (смеётся)
В моём трудовом договоре нет таких обязанностей, и я ненавижу эту бумажную волокиту ещё с первой моей должности на заводе. Но приходится ею заниматься — политика у нас строгая. Я стараюсь во всём искать плюсы. Бывает, конечно, эмоции выходят, срываешься иногда. Но всё равно стараюсь не обращать внимания на странные действия начальства, потому что его не выбирают.
Один процент для всех, и пусть никто не уйдёт обиженным
В прошлом году вышел приказ о повышении зарплат сотрудникам метро на один процент. Это решалось бывшим руководителем метрополитена Пеговым (Дмитрий Пегов в отставке с июня 2017 года — прим. ред.). Я не могу понять, почему кто-то смотрит на народ настолько свысока.
При Беседине (в отставке с 2014 года после аварии на Арбатского-Покровской линии — прим.ред.) были вполне нормальные повышения, в сентябре 2013 года нам подняли зарплату на девять процентов. А не так давно увидел картинку в интернете: на унитазе одного из санитарных узлов метрополитена написано, что надо куда-нибудь поглубже засунуть этот один процент тому, кто это придумал. Но зато не сняли народ и хотя бы не урезали зарплаты. Правда, нескольких толковых людей, которых я знаю по своей дистанции, сократили — дали дорогу молодым. Двое в возрасте были, а вот третий-то был молодой. Ну, видать, чем-то не сошёлся с начальством.
Те самые социальные гарантии
Обращаться в профком по рабочим вопросам, думаю, бесполезно. Он, конечно, помогает, но только тем, что выделяет какие-то путевки или организует мероприятия (в том числе спортивные). Вот я, например, занимаюсь футболом и играю в команде от нашей службы. И даже туда бывает сложно отпроситься с работы, несмотря на то, что на эти часы у меня есть официальное освобождение. Каждый раз приходится заново с начальством договариваться, постоянно показывать бумаги.
Ещё у нас есть свой оздоровительный комплекс «Лесной городок» в Одинцово. Там очень приятная обстановочка, новые корпуса. Дорога туда-обратно за свои деньги или на машине, но зато на месте тебе всё оплачивают. Когда ты приезжаешь на общее мероприятие, тебя заселяют в отдельный корпус вместе с твоей командой или отделом. Туда могут приехать абсолютно все. Проводятся дни здоровья, кубки по футболу, есть волейбол, пейнтбол, бассейн и всякие мелкие игры вроде дартса, шашек и шахмат. То есть заинтересовывают они народ, дают отдохнуть ему, причём совершенно бесплатно.
Также нам компенсируют дорогу из Подмосковья до работы, поездки на электричках. За этим чётко следят, вместе с заявлением нужно всегда сдавать чеки. И, конечно, у нас есть своя поликлиника и бесплатная форма — нам её выдают, но подходящих размеров почти никогда нет.
Безопасность вместо дня рождения
С антитеррористической защищенностью у нас всё очень строго. Периодически выходят новые инструкции, всё проверяется. Наши инспектора дают каждому сотруднику на ознакомление такой документ, мы его читаем, прорабатываем, подписываем. Наша служба безопасности отправляет всё службе безопасности движения, где документы компонуются и уходят выше — в дирекцию, которая потом доводит сведения до руководства.
Мы проходим медицинский осмотр ежегодно, но машинисты делают это перед каждой сменой. В депо есть штатные врачи. Они занимаются обследованием сотрудника: смотрят, как человек себя чувствует, выпил ли он, какое у него в целом физическое, психическое состояние. Поезд весит около сотни тонн, и пассажиропоток в метро — миллионы человек в день. Нужно какую-то ответственность иметь. Бывает, что люди приходят после дня рождения с небольшим «фоном», а их просто отправляют домой (но не увольняют). В тоннеле же смена освещения постоянная: выезжаешь — свет, въезжаешь — темнота. Это очень сильно бьёт по состоянию организма.
Если в метрополитене случилась авария, то она освещается в отдельных актах осмотра. Их проводит отдел охраны труда, он выезжает на эти объекты вместе с начальством. Вместе они проводят разбор случая и составляют собственную ведомость: кто виноват, какая была последовательность действий, кто что сделал, кто что не сделал. Дальше это рассматривают и выявляют, кто конкретно нарушил инструкцию. Приказом потом освящается, кого снять с должности, а кого, например, лишить премии. Оклад-то всегда остаётся, а вот премию могут отнять.
Свет в конце тоннеля
У меня есть желание расти. Но, судя по отношению начальства, это вряд ли возможно.
Мне всё ещё нравится заниматься электрикой. Если мне представится такая возможность, то я реализуюсь в собственном деле. Когда работаешь на какого-то дядю, это стесняет тебя в продвижении, всё время уходит только на работу. А в своём деле ты свободен: можешь развиваться, заниматься самосовершенствованием. Здесь с этим очень сложно, потому что работа отнимает всё время, и ты даже не успеваешь почитать какую-то информативную литературу.
Герои
